(1) Был хо­ро­ший май­ский день. (2) Своё сво­бод­ное время я про­во­дил, бродя по бу­лыж­ным мо­сто­вым, по ко­то­рым так редко про­ез­жа­ли ав­то­мо­би­ли, что между кам­ней росла не­при­хот­ли­вая, вы­нос­ли­вая трав­ка.

(3) Ста­рый рус­ский го­ро­док, кир­пич­но-бурый, ма­ло­этаж­ный, с гор­ба­ты­ми улоч­ка­ми, смот­рел на меня ге­ра­ни­е­вы­ми сво­и­ми окош­ка­ми. (4) За кра­ше­ны­ми-пе­ре­кра­ше­ны­ми за­бо­ра­ми юти­лись тес­ные дво­ри­ки, за­рос­шие тра­вой с ярко-жёлтыми оду­ван­чи­ка­ми и ку­ста­ми цве­ту­щей си­ре­ни. (5) Кир­пич­ные ре­льеф­чи­ки на фа­са­дах обречённых на снос дрях­лых домов, кир­пич­ные укра­ше­ния над ок­на­ми, по­хо­жие на удивлённо под­ня­тые брови,  — всё это резко кон­тра­сти­ро­ва­ло с белёными фа­са­да­ми новых домов, под­няв­ших­ся на окра­и­нах го­ро­да.

(6) Ста­ри­ки си­де­ли на ска­ме­еч­ках перед этими до­ма­ми, под цве­ту­щи­ми на под­окон­ни­ках ро­зо­вы­ми и алыми баль­за­ми­на­ми. (7) Мне, сто­лич­но­му жи­те­лю, волею слу­чая по­пав­ше­му в этот тихий уго­лок ис­кон­но рус­ской жизни, было очень хо­ро­шо, душу мою пе­ре­пол­ня­ли такие доб­рые чув­ства к ста­рым людям, ко­то­рые вни­ма­тель­но смот­ре­ли на меня, когда я про­хо­дил мимо, что я, как со ста­ры­ми зна­ко­мы­ми, как срод­ны­ми, здо­ро­вал­ся с ними. (8) Слыша в ответ удивлённое и тихое «зд­расте», я сму­щал­ся, будто люди ода­ри­ва­ли меня, слу­чай­но­го про­хо­же­го, не­за­слу­жен­ным бла­го­сло­ве­ни­ем.

(9) Бродя по улоч­кам, ко­то­рые вели то вверх, то вниз, я вышел к кра­е­вед­че­ско­му музею. (10) Пло­щад­ка перед этим му­зе­ем, за­тя­ну­тая соч­ной тра­вой, в ко­то­рой ярко све­ти­лись пу­ши­стые цветы оду­ван­чи­ков, была по­хо­жа на ста­рый цер­ков­ный дво­рик с про­топ­тан­ны­ми тро­па­ми, с по­ко­сив­шей­ся чу­гун­ной решёткой на серых стол­бах из пес­ча­ни­ка.

(1) Был хо­ро­ший май­ский день. (2) Своё сво­бод­ное время я про­во­дил, бродя по бу­лыж­ным мо­сто­вым, по ко­то­рым так редко про­ез­жа­ли ав­то­мо­би­ли, что между кам­ней росла не­при­хот­ли­вая, вы­нос­ли­вая трав­ка.

(3) Ста­рый рус­ский го­ро­док, кир­пич­но-бурый, ма­ло­этаж­ный, с гор­ба­ты­ми улоч­ка­ми, смот­рел на меня ге­ра­ни­е­вы­ми сво­и­ми окош­ка­ми. (4) За кра­ше­ны­ми-пе­ре­кра­ше­ны­ми за­бо­ра­ми юти­лись тес­ные дво­ри­ки, за­рос­шие тра­вой с ярко-жёлтыми оду­ван­чи­ка­ми и ку­ста­ми цве­ту­щей си­ре­ни. (5) Кир­пич­ные ре­льеф­чи­ки на фа­са­дах обречённых на снос дрях­лых домов, кир­пич­ные укра­ше­ния над ок­на­ми, по­хо­жие на удивлённо под­ня­тые брови,  — всё это резко кон­тра­сти­ро­ва­ло с белёными фа­са­да­ми новых домов, под­няв­ших­ся на окра­и­нах го­ро­да.

(6) Ста­ри­ки си­де­ли на ска­ме­еч­ках перед этими до­ма­ми, под цве­ту­щи­ми на под­окон­ни­ках ро­зо­вы­ми и алыми баль­за­ми­на­ми. (7) Мне, сто­лич­но­му жи­те­лю, волею слу­чая по­пав­ше­му в этот тихий уго­лок ис­кон­но рус­ской жизни, было очень хо­ро­шо, душу мою пе­ре­пол­ня­ли такие доб­рые чув­ства к ста­рым людям, ко­то­рые вни­ма­тель­но смот­ре­ли на меня, когда я про­хо­дил мимо, что я, как со ста­ры­ми зна­ко­мы­ми, как срод­ны­ми, здо­ро­вал­ся с ними. (8) Слыша в ответ удивлённое и тихое «зд­расте», я сму­щал­ся, будто люди ода­ри­ва­ли меня, слу­чай­но­го про­хо­же­го, не­за­слу­жен­ным бла­го­сло­ве­ни­ем.

(9) Бродя по улоч­кам, ко­то­рые вели то вверх, то вниз, я вышел к кра­е­вед­че­ско­му музею. (10) Пло­щад­ка перед этим му­зе­ем, за­тя­ну­тая соч­ной тра­вой, в ко­то­рой ярко све­ти­лись пу­ши­стые цветы оду­ван­чи­ков, была по­хо­жа на ста­рый цер­ков­ный дво­рик с про­топ­тан­ны­ми тро­па­ми, с по­ко­сив­шей­ся чу­гун­ной решёткой на серых стол­бах из пес­ча­ни­ка.

(1) Был хо­ро­ший май­ский день. (2) Своё сво­бод­ное время я про­во­дил, бродя по бу­лыж­ным мо­сто­вым, по ко­то­рым так редко про­ез­жа­ли ав­то­мо­би­ли, что между кам­ней росла не­при­хот­ли­вая, вы­нос­ли­вая трав­ка.

(3) Ста­рый рус­ский го­ро­док, кир­пич­но-бурый, ма­ло­этаж­ный, с гор­ба­ты­ми улоч­ка­ми, смот­рел на меня ге­ра­ни­е­вы­ми сво­и­ми окош­ка­ми. (4) За кра­ше­ны­ми-пе­ре­кра­ше­ны­ми за­бо­ра­ми юти­лись тес­ные дво­ри­ки, за­рос­шие тра­вой с ярко-жёлтыми оду­ван­чи­ка­ми и ку­ста­ми цве­ту­щей си­ре­ни. (5) Кир­пич­ные ре­льеф­чи­ки на фа­са­дах обречённых на снос дрях­лых домов, кир­пич­ные укра­ше­ния над ок­на­ми, по­хо­жие на удивлённо под­ня­тые брови,  — всё это резко кон­тра­сти­ро­ва­ло с белёными фа­са­да­ми новых домов, под­няв­ших­ся на окра­и­нах го­ро­да.

(6) Ста­ри­ки си­де­ли на ска­ме­еч­ках перед этими до­ма­ми, под цве­ту­щи­ми на под­окон­ни­ках ро­зо­вы­ми и алыми баль­за­ми­на­ми. (7) Мне, сто­лич­но­му жи­те­лю, волею слу­чая по­пав­ше­му в этот тихий уго­лок ис­кон­но рус­ской жизни, было очень хо­ро­шо, душу мою пе­ре­пол­ня­ли такие доб­рые чув­ства к ста­рым людям, ко­то­рые вни­ма­тель­но смот­ре­ли на меня, когда я про­хо­дил мимо, что я, как со ста­ры­ми зна­ко­мы­ми, как срод­ны­ми, здо­ро­вал­ся с ними. (8) Слыша в ответ удивлённое и тихое «зд­расте», я сму­щал­ся, будто люди ода­ри­ва­ли меня, слу­чай­но­го про­хо­же­го, не­за­слу­жен­ным бла­го­сло­ве­ни­ем.

(9) Бродя по улоч­кам, ко­то­рые вели то вверх, то вниз, я вышел к кра­е­вед­че­ско­му музею. (10) Пло­щад­ка перед этим му­зе­ем, за­тя­ну­тая соч­ной тра­вой, в ко­то­рой ярко све­ти­лись пу­ши­стые цветы оду­ван­чи­ков, была по­хо­жа на ста­рый цер­ков­ный дво­рик с про­топ­тан­ны­ми тро­па­ми, с по­ко­сив­шей­ся чу­гун­ной решёткой на серых стол­бах из пес­ча­ни­ка.

(1) Нрав­ствен­ный кли­мат в го­су­дар­стве опре­де­ля­ет­ся сте­пе­нью куль­ту­ры об­ще­ства. (2) А куль­ту­ра - это пре­жде всего ре­зуль­тат зна­ний, упо­ря­до­чен­ных и со­че­та­ю­щих­ся с осо­зна­ни­ем их не­до­ста­точ­но­сти.

(3) В самом деле, чем боль­ше че­ло­век знает, тем яснее он по­ни­ма­ет не­до­ста­ток своих зна­ний. ( 4) От­сю­да осо­бая осто­рож­ность и так­тич­ность под­лин­но зна­ю­щих людей и  — рядом с ними  — чрез­вы­чай­ная са­мо­уве­рен­ность по­лу­зна­ек.

(5) По­лу­знай­ка ду­ма­ет, что знает всё, и пре­жде всего ре­цеп­ты бла­го­по­лу­чия че­ло­ве­че­ства. (6) И он все­гда на­хо­дит быст­рый выход из вре­мен­ных за­труд­не­ний. (7) По­лу­знай­ке ка­жет­ся, что учёный или про­сто куль­тур­ный че­ло­век  — пло­хой про­вод­ник его са­мо­уве­рен­ных идей и, более того, ещё и живой укор его не­ве­же­ству. (8) Не­куль­тур­ность видна во всём об­ли­ке по­лу­знай­ки, в его по­ве­де­нии . (9) Он агрес­си­вен в своём ми­ро­воз­зре­нии, в от­но­ше­нии к при­ро­де, к ис­то­рии, к клас­си­че­ским и не­дав­но по­явив­шим­ся те­че­ни­ям в ис­кус­стве. (10) Одним сло­вом, по­лу­знай­ка ведёт себя так, как будто бы он на­хо­дит­ся в по­лу­зна­ко­мом ему лесу в су­мер­ках: ство­лы де­ре­вьев он при­ни­ма­ет за раз­бой­ни­ков, стре­мя­щих­ся на него на­пасть, он не видит до­ро­ги и с ра­до­стью бро­са­ет­ся на всё, что по­ка­жет­ся ему до­ро­гой или тро­пин­кой.

(11) Таким об­ра­зом, по­лу­знай­ство вос­пи­ты­ва­ет очень опас­ные черты ха­рак­те­ра, по­ве­де­ния, от­но­ше­ния к окру­жа­ю­ще­му миру. (12) По­лу­знай­ство  — это опас­ней­шая со­ци­аль­ная бо­лезнь.

(1) Нрав­ствен­ный кли­мат в го­су­дар­стве опре­де­ля­ет­ся сте­пе­нью куль­ту­ры об­ще­ства. (2) А куль­ту­ра - это пре­жде всего ре­зуль­тат зна­ний, упо­ря­до­чен­ных и со­че­та­ю­щих­ся с осо­зна­ни­ем их не­до­ста­точ­но­сти.

(3) В самом деле, чем боль­ше че­ло­век знает, тем яснее он по­ни­ма­ет не­до­ста­ток своих зна­ний. ( 4) От­сю­да осо­бая осто­рож­ность и так­тич­ность под­лин­но зна­ю­щих людей и  — рядом с ними  — чрез­вы­чай­ная са­мо­уве­рен­ность по­лу­зна­ек.

(5) По­лу­знай­ка ду­ма­ет, что знает всё, и пре­жде всего ре­цеп­ты бла­го­по­лу­чия че­ло­ве­че­ства. (6) И он все­гда на­хо­дит быст­рый выход из вре­мен­ных за­труд­не­ний. (7) По­лу­знай­ке ка­жет­ся, что учёный или про­сто куль­тур­ный че­ло­век  — пло­хой про­вод­ник его са­мо­уве­рен­ных идей и, более того, ещё и живой укор его не­ве­же­ству. (8) Не­куль­тур­ность видна во всём об­ли­ке по­лу­знай­ки, в его по­ве­де­нии . (9) Он агрес­си­вен в своём ми­ро­воз­зре­нии, в от­но­ше­нии к при­ро­де, к ис­то­рии, к клас­си­че­ским и не­дав­но по­явив­шим­ся те­че­ни­ям в ис­кус­стве. (10) Одним сло­вом, по­лу­знай­ка ведёт себя так, как будто бы он на­хо­дит­ся в по­лу­зна­ко­мом ему лесу в су­мер­ках: ство­лы де­ре­вьев он при­ни­ма­ет за раз­бой­ни­ков, стре­мя­щих­ся на него на­пасть, он не видит до­ро­ги и с ра­до­стью бро­са­ет­ся на всё, что по­ка­жет­ся ему до­ро­гой или тро­пин­кой.

(11) Таким об­ра­зом, по­лу­знай­ство вос­пи­ты­ва­ет очень опас­ные черты ха­рак­те­ра, по­ве­де­ния, от­но­ше­ния к окру­жа­ю­ще­му миру. (12) По­лу­знай­ство  — это опас­ней­шая со­ци­аль­ная бо­лезнь.

(1) Нрав­ствен­ный кли­мат в го­су­дар­стве опре­де­ля­ет­ся сте­пе­нью куль­ту­ры об­ще­ства. (2) А куль­ту­ра - это пре­жде всего ре­зуль­тат зна­ний, упо­ря­до­чен­ных и со­че­та­ю­щих­ся с осо­зна­ни­ем их не­до­ста­точ­но­сти.

(3) В самом деле, чем боль­ше че­ло­век знает, тем яснее он по­ни­ма­ет не­до­ста­ток своих зна­ний. ( 4) От­сю­да осо­бая осто­рож­ность и так­тич­ность под­лин­но зна­ю­щих людей и  — рядом с ними  — чрез­вы­чай­ная са­мо­уве­рен­ность по­лу­зна­ек.

(5) По­лу­знай­ка ду­ма­ет, что знает всё, и пре­жде всего ре­цеп­ты бла­го­по­лу­чия че­ло­ве­че­ства. (6) И он все­гда на­хо­дит быст­рый выход из вре­мен­ных за­труд­не­ний. (7) По­лу­знай­ке ка­жет­ся, что учёный или про­сто куль­тур­ный че­ло­век  — пло­хой про­вод­ник его са­мо­уве­рен­ных идей и, более того, ещё и живой укор его не­ве­же­ству. (8) Не­куль­тур­ность видна во всём об­ли­ке по­лу­знай­ки, в его по­ве­де­нии . (9) Он агрес­си­вен в своём ми­ро­воз­зре­нии, в от­но­ше­нии к при­ро­де, к ис­то­рии, к клас­си­че­ским и не­дав­но по­явив­шим­ся те­че­ни­ям в ис­кус­стве. (10) Одним сло­вом, по­лу­знай­ка ведёт себя так, как будто бы он на­хо­дит­ся в по­лу­зна­ко­мом ему лесу в су­мер­ках: ство­лы де­ре­вьев он при­ни­ма­ет за раз­бой­ни­ков, стре­мя­щих­ся на него на­пасть, он не видит до­ро­ги и с ра­до­стью бро­са­ет­ся на всё, что по­ка­жет­ся ему до­ро­гой или тро­пин­кой.

(11) Таким об­ра­зом, по­лу­знай­ство вос­пи­ты­ва­ет очень опас­ные черты ха­рак­те­ра, по­ве­де­ния, от­но­ше­ния к окру­жа­ю­ще­му миру. (12) По­лу­знай­ство  — это опас­ней­шая со­ци­аль­ная бо­лезнь.

(1) Зима вошла в степи. (2) К этому вре­ме­ни вол­ча­та у Ак­ба­ры за­мет­но под­рос­ли и пре­вра­ти­лись в уг­ло­ва­тых пе­ре­рост­ков  — каж­дый со своим но­ро­вом. (3) По­нят­но, вол­чи­ца не могла дать им имена, зато по за­па­ху, что людям не дано, и по дру­гим при­ме­там она легко могла раз­ли­чать своих детёнышей.

(4) Пер­вый снег, вы­пав­ший не­за­мет­но за ночь, ран­ним утром был празд­ни­ком для всех. (5) Вна­ча­ле вол­ча­та- пе­ре­рост­ки оро­бе­ли от вида и за­па­ха не­зна­ко­мо­го ве­ще­ства, а потом стали ба­рах­тать­ся в снегу и фыр­кать от удо­воль­ствия.

(6) В степи было уже свет­ло и про­зрач­но, как днём. (7) Покой и ти­ши­на раз­ли­лись всюду, и ост­рый голод по-зим­не­му дал о себе знать. (8) На­сту­пи­ла пора до­бы­вать про­корм. (9) Вол­ча­та си­де­ли в не­тер­пе­ли­вом на­пря­же­нии, ещё не ведая, какие тя­го­ты несёт охота, и пре­дан­но смот­ре­ли в синие глаза вол­чи­цы. (10) Ак­ба­ра вста­ла с места и дви­ну­лась трус­цой. (11) И все по­сле­до­ва­ли за ней.

(12) Всё скла­ды­ва­лось так, как гре­зи­лось вол­чи­це, когда вол­ча­та были ещё малы. (13) Ак­ба­ра и Таш­чай­нар, отец се­мей­ства, вели своих пер­во­рождённых на ис­пы­та­ние, на первую для них ве­ли­кую охоту на сай­га­ков. (14) Волки шли то шагом, то трус­цой, пе­ча­тая на не­тро­ну­том снегу цветы зве­ри­ных сле­дов. (15) И смо­гут ли они вы­жить в этом мире, те­перь за­ви­се­ло от них самих и от удачи..

(1) Зима вошла в степи. (2) К этому вре­ме­ни вол­ча­та у Ак­ба­ры за­мет­но под­рос­ли и пре­вра­ти­лись в уг­ло­ва­тых пе­ре­рост­ков  — каж­дый со своим но­ро­вом. (3) По­нят­но, вол­чи­ца не могла дать им имена, зато по за­па­ху, что людям не дано, и по дру­гим при­ме­там она легко могла раз­ли­чать своих детёнышей.

(4) Пер­вый снег, вы­пав­ший не­за­мет­но за ночь, ран­ним утром был празд­ни­ком для всех. (5) Вна­ча­ле вол­ча­та- пе­ре­рост­ки оро­бе­ли от вида и за­па­ха не­зна­ко­мо­го ве­ще­ства, а потом стали ба­рах­тать­ся в снегу и фыр­кать от удо­воль­ствия.

(6) В степи было уже свет­ло и про­зрач­но, как днём. (7) Покой и ти­ши­на раз­ли­лись всюду, и ост­рый голод по-зим­не­му дал о себе знать. (8) На­сту­пи­ла пора до­бы­вать про­корм. (9) Вол­ча­та си­де­ли в не­тер­пе­ли­вом на­пря­же­нии, ещё не ведая, какие тя­го­ты несёт охота, и пре­дан­но смот­ре­ли в синие глаза вол­чи­цы. (10) Ак­ба­ра вста­ла с места и дви­ну­лась трус­цой. (11) И все по­сле­до­ва­ли за ней.

(12) Всё скла­ды­ва­лось так, как гре­зи­лось вол­чи­це, когда вол­ча­та были ещё малы. (13) Ак­ба­ра и Таш­чай­нар, отец се­мей­ства, вели своих пер­во­рождённых на ис­пы­та­ние, на первую для них ве­ли­кую охоту на сай­га­ков. (14) Волки шли то шагом, то трус­цой, пе­ча­тая на не­тро­ну­том снегу цветы зве­ри­ных сле­дов. (15) И смо­гут ли они вы­жить в этом мире, те­перь за­ви­се­ло от них самих и от удачи..

(1) Зима вошла в степи. (2) К этому вре­ме­ни вол­ча­та у Ак­ба­ры за­мет­но под­рос­ли и пре­вра­ти­лись в уг­ло­ва­тых пе­ре­рост­ков  — каж­дый со своим но­ро­вом. (3) По­нят­но, вол­чи­ца не могла дать им имена, зато по за­па­ху, что людям не дано, и по дру­гим при­ме­там она легко могла раз­ли­чать своих детёнышей.

(4) Пер­вый снег, вы­пав­ший не­за­мет­но за ночь, ран­ним утром был празд­ни­ком для всех. (5) Вна­ча­ле вол­ча­та- пе­ре­рост­ки оро­бе­ли от вида и за­па­ха не­зна­ко­мо­го ве­ще­ства, а потом стали ба­рах­тать­ся в снегу и фыр­кать от удо­воль­ствия.

(6) В степи было уже свет­ло и про­зрач­но, как днём. (7) Покой и ти­ши­на раз­ли­лись всюду, и ост­рый голод по-зим­не­му дал о себе знать. (8) На­сту­пи­ла пора до­бы­вать про­корм. (9) Вол­ча­та си­де­ли в не­тер­пе­ли­вом на­пря­же­нии, ещё не ведая, какие тя­го­ты несёт охота, и пре­дан­но смот­ре­ли в синие глаза вол­чи­цы. (10) Ак­ба­ра вста­ла с места и дви­ну­лась трус­цой. (11) И все по­сле­до­ва­ли за ней.

(12) Всё скла­ды­ва­лось так, как гре­зи­лось вол­чи­це, когда вол­ча­та были ещё малы. (13) Ак­ба­ра и Таш­чай­нар, отец се­мей­ства, вели своих пер­во­рождённых на ис­пы­та­ние, на первую для них ве­ли­кую охоту на сай­га­ков. (14) Волки шли то шагом, то трус­цой, пе­ча­тая на не­тро­ну­том снегу цветы зве­ри­ных сле­дов. (15) И смо­гут ли они вы­жить в этом мире, те­перь за­ви­се­ло от них самих и от удачи..